Контрперенос в психологии или зачем психологу психолог

Клиентка, с которой я проводила сессию, была давняя, хорошо мне знакомая. Она пришла с острым, болезненным переживанием о тяжелых событиях, происходивших во внешнем мире – сессия была в сентябре 2022 года. Я внимательно ее слушала. Она четко и ясно рассказывала о том, как поддерживает своего мужа, о том, как он тяжело переживает из-за своей аритмии и других проблем с сердцем. Слушая ее, вглядываясь в ее лицо, я изо всех сил пыталась понять – что же не так? Я ничего не могла заметить в ней из того, что объясняло бы мое странное состояние. Смотря на нее, я верила своим глазам. И как оказалось – напрасно. Лучше бы я верила своим ощущениям в теле.

Я призналась ей, что испытываю ощущение некоторой странности происходящего. Что не могу понять, про меня это или про нее. И предложила ей перейти к некоторым практикам из телесно-ориентированной психотерапии. Обратить внимание на тело. Клиентка согласилась, ее рука сразу потянулась к области верхней части груди, ближе к горлу. Здесь важно сказать, что еще вначале, когда я ощутила собственное пережатое горло, у меня возникла гипотеза касательно происходящего. Это была ничем не подтверждаемая фантазия о том, что, может быть, у нее есть некоторые сильные сдерживаемые переживания, невыплаканные слезы. Из текста клиентки и ее выражения лица никак нельзя было сделать такой вывод. Это были лишь мои предположения.

Как только мы ушли с когнитивного уровня, с уровня головы, на уровень непосредственного переживания, телесного чувствования, клиентку «прорвало». Она стала замедляться, ее щеки порозовели, нахлынули слезы. Она довольно быстро и сильно начала плакать. И в этот момент мне стало легче. Картина происходящего прояснилось, телесное самочувствие улучшилось. Сдавленность горла и тошнота ушли.

Для представителей школ телесно-ориентированной психотерапии знаком этот феномен соматического резонанса. Для специалистов других школ мы можем сказать, что это были элементы контрпереноса.

Если бы у меня была низкая осознанность, я бы наверняка не почувствовала некоторую странность в процессе сессии. Либо могла почувствовать, что что-то не так, и решить, что дело во мне. Следующий уровень осознанности – научиться различать, когда это про меня, а когда про клиента. Пусть я буду определять это и не всегда точно, но все равно важно регулярно задаваться вопросом:

Если я это замечаю, то могу вносить это в консультативную ситуацию. Информация, получаемая через контрперенос, может нести в себе что-то очень важное про клиента.

Когда мы идем помогать другим людям, с нами обязательно что-то будет происходить. То, что случается с нами в контакте с другим, может быть чем-то очень полезным в работе. Но совершенно не всегда бывает именно так. У начинающих специалистов с небольшим опытом практики, с недостатком личной терапии, с невысоким уровнем собственной осознанности может случаться обратная ситуация. Нередко я замечала это у своих студентов во время учебных сессий. Если посадить такого начинающего психолога в кресло консультанта, дать задание слушать клиента, а потом попросить прислушаться к себе, внезапно может прорваться собственный клиентский материал.

Например, клиент может рассказывать, как в детстве обижался на маму, как она его травмировала и вообще плохо себя вела. У консультанта, который слушает эту историю, может начаться сильная душевная боль, сочувствие, близкие слезы. Сердце сжимается, переполняется сопереживанием. Он может думать: «Как это ужасно, когда мама недостаточно любила! Такая боль!» И вопрос: это про что сейчас переживает консультант? Точно ли про клиента? Часто это может быть переживание боли самого психолога: клиент подкинул знакомую тему и всплыла своя боль. Как в дружеской беседе, когда подружка рассказывает, как ее парень себя ужасно ведет и я вспоминаю: «Ой, а мой бывший же тоже был таким ужасным абьюзером. Какой кошмар». И мы плачем вместе.

Недостаточно зрелая профессиональная позиция может проявляться в том, что ты садишься помогать и работаешь не как консультант, а как подружка в кафе или на лавочке. Слушаешь другого и начинаешь переживать свою личную трагедию. В общем-то, это нормально, это не значит, что вы ужасный психолог, профнепригодны и зря пошли в эту профессию. Это значит, что нужно учиться распознавать свое переживание и отделять его от переживания клиента. Мы не станем стерильными, не станем чистым зеркалом, в котором будет отражаться только происходящее с клиентом, ведь каждый психолог – живой человек. Но тренировать навык различения ощущений необходимо. В конце концов, это клиент к вам пришел «лечиться» или вы к клиенту? Свое переживание можно осознавать, откладывать в сторону и нести его потом в личную терапию, на супервизию или куда-то ещё, но не лечится за счёт клиента.

Когда я нахожусь в помогающей позиции, моя ответственность – стоять на берегу. Это значит, быть в таком положении, когда меня не уносит в бурную реку переживания клиента, осознавать происходящее со мной и умело обходиться с этим осознанием. Такая позиция существенно повысит глубину и качество контакта с теми, кому вы оказываете помощь. Для этого психологу и нужно проходить личную терапию.